Южный Урал, № 10 - Константин Бурцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Н. Долгов
КНИГА
Стихотворение
Мы книгу нашли средь руин под землей,Когда отгремела бомбежка,Буденновец Павка — любимый геройГлядел с запыленной обложки.Как будто на эту заботу в ответБойцам, опаленным сраженьем,Хотел он сказать дружелюбно: — Привет!Спасибо, друзья, за спасенье!Мы книгу в блиндаж отнесли к старшине,Он был у нас ротным поэтом,Своим сослуживцам при тусклом огнеЧитал он ее до рассвета.А утром горнист перед нашим полкомТрубил боевую тревогу.Вскочили бойцы:— Дочитаешь потом!Теперь уж осталось немного.Два раза наш взвод в наступленье ходил,И каждый был полон отваги.Как будто частицу бесстрашия влилБуденновец Павел Корчагин.Вернувшись, мы место узнали с трудом:Фугаска в блиндаж угодила,Но больше всего мы жалели о том,Что книгу землею покрыло.Стелился по бревнам коричневый дым,И молча вздыхали солдаты,Но кто-то воскликнул:— Чего мы стоим?Беритесь, друзья, за лопаты.Шутили: — Корчагину смерть не страшна!Живого отроем, поверьте!И тихо в ответ подтвердил старшина:— Такой ведь закон у бессмертья.
Н. Глебов
В ПРЕДГОРЬЯХ УРАЛА
Главы из романа
Время действия романа «В предгорьях Урала» — канун первой империалистической войны, период подготовки Великой Октябрьской революции и годы гражданской войны на Южном Урале. Центральное положение в романе занимает семья Никиты Фирсова, судьба его сыновей Сергея и Андрея, сложившаяся по-разному.
С первых шагов сознательней жизни Андрей, почувствовав отвращение к волчьей правде своего родного дома, попадает под влияние ссыльных революционеров. Первоначально он склоняется к народникам, но под воздействием большевика Русакова становится коммунистом. Андрей участвует в подпольной работе, в гражданской войне. Он любит большевичку Христину, с которой и соединяет свою жизнь. Его брат Сергей и отец оказываются в стане врагов.
В романе показан рост политического сознания беднейшего крестьянства и трудового казачества, которые под руководством коммунистической партии пришли к победе Великого Октября и, участвуя в партизанских отрядах, помогли Красной Армии изгнать белогвардейцев с Урала и Сибири.
Печатаемый отрывок из книги рисует годы гражданской воины на Южном Урале, показывает организующую роль большевистского подполья, одного из руководителей борьбы с врагами революции товарища Русакова с его боевыми друзьями.
В начале января девятнадцатого года военный патруль задержал на одной из улиц Челябинска солдата без документов и отправил его на гарнизонную гауптвахту. Рано утром арестованного вызвал дежурный офицер.
— Имя и фамилия?
— Иван Устюгов.
— Какой части?
— Сорок шестого полка.
— Звание?
— Рядовой.
— Почему оказались в Челябинске?
— Не хочу воевать.
— Дезертир?
— Как большинство солдат…
— Образование?
— Учительская семинария.
— Партийность?
— По убеждению коммунист, но в партии не состою.
— Причина?
— Не успел оформиться.
Офицер побарабанил пальцами по столу.
— Сотников! — крикнул он. Из соседней комнаты вышел унтер-офицер. — Отправьте к Госпинасу, — он кивнул на Устюгова и занялся бумагами.
Унтер-офицер вышел с Устюговым в караульное помещение, а через полчаса солдат в сопровождении конвоира шагал в контрразведку. Солнце только что всходило, и улица была безлюдна. Конвоир, простоватый парень из Бродокалмакской волости, недавно мобилизованный в армию, путаясь в долгополой шинели, делал сердитое лицо и покрикивал на арестованного.
— Шагай побойчее, нечего вывески-то читать, — видя, что Устюгов поглядывает по сторонам.
— Дружба, ты табак куришь? — обратился солдат к конвоиру.
— Курю, — ответил тот и, вспомнив про свои обязанности, строго сказал: — Ты поговори у меня, вот двину прикладом по затылку, так узнаешь, где раки зимуют.
— А я и так знаю, — добродушно ответил арестованный.
— Где?
— В Мыркае.
— А ты разве мыркайский? — круглое, почти детское лицо солдата расплылось в улыбке. — Глядикось, так ты стало быть мыркайский? А ты там Нефеда Игнатьича знаешь, он на выезде живет…
— Знаю, — спрятав улыбку, ответил Иван, — мы с ним вместе рыбачили.
— Вот диво-то! Он ведь мне дядя, — обрадованно произнес солдат.
Устюгов не слушал конвоира. Заметив невысокий забор, он кошкой метнулся к нему. Перевалившись через изгородь, он оказался в кривом переулке. Было слышно, как хлопнул выстрел. Устюгов, поспешно завернул за угол дома, вбежал во двор и, огибая надворные постройки, оказался на пустыре.
Конвоир, потеряв арестанта, с досадой покачал головой и, прислонившись к забору, стал вытряхивать снег из сапога.
Прошло две недели. В районе Зауральска появился небольшой партизанский отряд. По сведениям контрразведки, повстанцами командовал опытный военный по кличке «Калмык». Это был Иван Устюгов. Выглядел он внушительно. Опоясанный пулеметными лентами с автоматическим пистолетом в тяжелой кобуре с боку кожанки, с мужественным обветренным лицом, он казался с первого взгляда суровым и злым. Но партизаны любили своего командира за ум и находчивость.
Однажды на поиски Калмыка из Зауральска вышел карательный отряд полковника Окунева. Стояли сильные морозы. Деревья были в куржаке, и снег затвердел. Белые двигались по направлению села Николаевки, где, по сведениям разведки, находился Калмык. Когда передовые части подошли к поскотине, неожиданно из-за снежных сугробов грянул залп. О движении карательного отряда Калмык был осведомлен. Белые залегли. Началась перестрелка. Партизаны стали отходить к гумнам. На снежной равнине было видно, как партизаны поспешно отступали к селу. Не отрываясь от бинокля, полковник приказал окружить Николаевку, и колчаковцы стали сильнее сжимать кольцо.
Ответный огонь затих. Беляки подошли уже к окраине и заранее торжествовали победу. На гумнах и в селе было попрежнему тихо. Только где-то глухо тявкали собаки и порой раздавалось тревожное мычанье коров.
Вдруг овины точно ожили. Раскидав солому, партизаны высыпали навстречу колчаковцам. С крайнего пригорка затакал замаскированный пулемет, с тыла на карателей вылетела партизанская конница. Зажатые с двух сторон, беляки заметались.
— По контрреволюции огонь!
Из переулка ухнула самодельная пушка.
С красной повязкой на шапке впереди конницы летел Калмык. Широкое, скуластое лицо Ивана Устюгова было внешне спокойно.
— За власть Советов! — прогремел его голос и, смяв в отчаянной рубке ряды колчаковцев, Устюгов завертелся на своем коне в толпе опешивших беляков.
Спаслись немногие. Полковник Окунев, видя гибель своего отряда, помчался по дороге на Зауральск. В руки партизан попало четыре пулемета, несколько сот винтовок и два воза с патронами. Покончив с Окуневым, Устюгов повел отряд на соединение с Русаковым в леса «Куричьей дачи».
Но встретиться с Григорием Ивановичем ему не пришлось. Оставив отряд в небольшой деревушке, вдали от тракта, Устюгов в сопровождении помощника выехал на разведку.
Подъезжая к тракту, который вел на Зауральск, Устюгов осмотрел в бинокль местность. Справа от дороги виднелся небольшой лесок, влево шли покрытые снегом пашни, а вдалеке позолотой блестел крест Озернинской церкви. Село было кулацкое, и Устюгов решил обойти его стороной.
Выбравшись на тракт, он направил лошадь к березовой роще. Заметив в снегу протоптанную тропу, которая вела в лесок, Устюгов остановил коня и стал всматриваться в след.
Гулкий выстрел поднял его лошадь на дыбы. Падая, раненая лошадь подмяла седока под себя. Затем раздался второй выстрел, и Устюгов, почувствовав боль в правом плече, с трудом высвободил ноги из стремян.
Третьим выстрелом был убит его верный помощник. Из леска выбежало несколько солдат. Устюгов наткнулся на колчаковскую засаду. Дня через два он был доставлен в Зауральскую контрразведку.
Военный следователь, высокий, плечистый офицер из русских немцев, после ряда формальностей, обратился к Устюгову:
— Кого вы знаете из зауральских большевиков?
Обмакнув перо в чернила, офицер выжидательно уставился белесыми глазами на Калмыка.
— Своих товарищей я не выдаю, — произнес с достоинством тот.
— Так-с! — следователь потер лоб.
— С коммунисткой Ниной Добрышевой вы не встречались?